Почему в городе продолжают находить надгробия с разорённых кладбищ прошлого и кто должен взять на себя ответственность за их достойное сохранение? Репортаж Антона Цумана.

Юрий Зинчук, ведущий: «На прошлой неделе мы рассказывали о надгробиях, обнаруженных на одной из стройплощадок Петроградской стороны. Судьба этих могильных плит вызвала огромное обсуждение в соцсетях. Откуда они взялись? Почему их бросили? Неужели в Петербурге, который называют городом, построенным на костях, забыли пушкинские заветы о любви к отеческим гробам? Для нас это повод ещё раз затронуть тему отношения к нашему историческому наследию. Репортаж Антона Цумана».

Угол Сытнинской и Кронверкской улиц. Самое сердце Петроградской стороны. Здесь, на месте разобранной в блокаду лютеранской церкви, собирались строить бизнес-центр, а обнаружили захоронение времен строительства Петербурга и обломки старинных надгробий. Археологи бережно собрали все исторически ценные находки. Правда, обломки могильных плит конца 19 века в эту категорию не попали.

Екатерина Емельянова, пресс-секретарь компании-застройщика: «Поскольку никто из городских служб, исторических организаций не взял на себя заботу об этих надгробиях, наша компания увезла их на один из своих складов для того, чтобы передать их по первому требованию какой-либо службе или организации которая предъявит на них права и будет готова о них позаботиться».

О похожей истории мы уже рассказывали полгода назад. Тогда в постаменте памятника Чернышевскому на Московском проспекте обнаружили фрагменты могильных камней начала прошлого века. Одно из которых принадлежало сыну генерала Хана Гусейна Нахичеванского. А эти кадры мы снимали пару дней назад. После долгого хранения находки снова вынесли на просушку. По соседству – исторические камни Царскосельского Ламского моста, привезенные на реставрацию. Но если они обязательно вернутся на свое законное место, их соседям возвращаться пока некуда.

Виктория Чистякова, специалист реставрационного центра: «Лежат в цехах, никто не трогает, лежат себе и лежат. Никто не спрашивает, никто не интересуется, поэтому так они у нас и лежат до сих пор».

Патовая ситуация сложилась и для заказчика реставрации — Музея городской скульптуры. Его директор Владимир Тимофеев ответственность за судьбу камней принимает. Но разместить находки в экспозиции музея не имеет ни возможности, ни оснований.

Владимир Тимофеев, директор Государственного музея городской скульптуры: «Все задают вопрос – возьмите их на учет. Или как-то ещё. Но куда мы их можем взять? Как мы их можем складировать? По сути, мы можем их только складировать. Больше они никак не востребованы, потому что каждый этот камень, каждый памятник – он был привязан к конкретному месту, конкретному человеку. Установить откуда это, довольно сложно».

Еще директор музея показал нам редкий документ – правила содержания кладбищ Ленинграда от 1987 года. Согласно одному из пунктов бесхозные могилы ликвидировались. Надгробия становились, по сути, ничейными. И теоретически могли использоваться как угодно. В том числе и как стройматериал.

Всеволод Пежемский, историк, археолог: «Могилы с православными крестами или просто могилы использовались как источник дешевого камня, качественного, уже привезенного. Из него делали поребрики, посыпки».

Антон Цуман, корреспондент: «Невостребованные и заброшенные надгробия по-своему использовали ещё задолго до революции. Вот, например, даже здесь, в Некрополе 18 века на старинных мощеных дорожках ещё можно прочитать полустертые имена и даты. Вот, например: младенцы Иоанн, Алексий, Никита, Фёдор. Дальше, к сожалению, не разобрать».

Но даже в таком случае надгробие почти никогда не покидало территорию кладбища. Другое дело — растущий город неизбежно поглощал старинные погосты и некрополи на своих прежних окраинах. И этот процесс продолжается и в наши дни.

Смоленское армянское кладбище держит оборону от нависающего над ним жилого комплекса. Старообрядческое Громовское кладбище — зажато между оживленным шоссе и промзоной. Бывшее Митрофаньевское кладбище. Ликвидированное еще в советское время, его недавно попытались застроить жилыми домами. И только вмешательство властей сумело это остановить.

Мрачная истина Петербурга — город на костях — подтверждается с завидной регулярностью. Порой находят не только могильные камни, но и целые могилы. Как, например, на Сытнинской улице. Или братские захоронения жертв красного террора, обнаруженные на территории Петропавловской крепости в 2010 году.

Ирина Карпенко, учёный секретарь Музея истории Санкт-Петербурга: «Музей за свой счет проводил археологические работы, то есть мы приглашали специалистов, которые обследовали территорию, извлекали эти останки. Затем мы искали специалистов, которые могут что-то об этих останках сказать, потому что с этими людьми не было обнаружено никакой вещи, по которым их как-то можно было бы идентифицировать. Ни клочка записки, ни документа, ничего».

Теперь на месте раскопок — вертолетная площадка. Ни знака, ни упоминания. Ни о захоронениях, ни об обнаруженном здесь же фундаменте крепости 18 века. Неясной остается и судьба пустыря на Петроградке. Капитальное строительство в этом месте запрещено и когда-нибудь здесь появится зеленый сквер. Но без сохранения памяти о его прошлом, по мнению экспертов, не обойтись.

Владимир Тимофеев, директор Государственного музея городской скульптуры: «То, что нужно увековечивать какие-то такие места исторических захоронений, наверное, это необходимо. И может быть делать какие-то такие небольшие памятные знаки, чтобы мы знали о том, что здесь когда-то были похоронены наши предки».

Поэтому может быть стоит последовать примеру Рима или Вероны, где исторические камни соседствуют с современными. И создать такие археологические заповедники на берегах Невы. Тогда найденные артефакты, которые сейчас пылятся на складах, станут действительно нужны. И пусть климат Петербурга совсем не южный, может это единственный способ для старинных надгробий рассказать свою историю. Которая, к сожалению, пока так и остается неуслышанной.